Оборот «пороть нагайками на конюшне» звучит в лекции несколько раз. И это особенно забавно. Так и встает перед глазами трагикомическая картинка. Конюшня в ближнем Подмосковье. К лошадиному стойлу привязан раздетый до исподнего белья Кургинян, которого можно узнать разве что по блестящим от случайных лучей солнца очкам. Засучив рукава, с гиканьем и радостными криками несчастного охаживают нагайками граф Пален и граф Шереметев. Рядом, снявший по этому случаю крест, иеромонах Никон (Белавенец-Левичев) увещевает графов бить не сильно, чтоб несчастный «копыта не отбросил». С другой стороны стоит, ухмыляясь, секретарь главы Императорского Дома княгини Марии Владимировны Александр Закатов, который цедит сквозь зубы: «А это тебе, пес, за то, что Георгия Михайловича Гогой Гогенцолерном называл». Как представлю, аж до слез жалко певца пролетарской ненависти к крепостническим конюшням Сергея Ервандыча. Хотя… Нет-нет, но на ум приходит негуманная идейка, что может быть кое-кому и полезно розог всыпать, чтобы мысли привести в порядок…
Кургинян как провокатор новой гражданской войны
Оборот «пороть нагайками на конюшне» звучит в лекции несколько раз. И это особенно забавно. Так и встает перед глазами трагикомическая картинка. Конюшня в ближнем Подмосковье. К лошадиному стойлу привязан раздетый до исподнего белья Кургинян, которого можно узнать разве что по блестящим от случайных лучей солнца очкам. Засучив рукава, с гиканьем и радостными криками несчастного охаживают нагайками граф Пален и граф Шереметев. Рядом, снявший по этому случаю крест, иеромонах Никон (Белавенец-Левичев) увещевает графов бить не сильно, чтоб несчастный «копыта не отбросил». С другой стороны стоит, ухмыляясь, секретарь главы Императорского Дома княгини Марии Владимировны Александр Закатов, который цедит сквозь зубы: «А это тебе, пес, за то, что Георгия Михайловича Гогой Гогенцолерном называл». Как представлю, аж до слез жалко певца пролетарской ненависти к крепостническим конюшням Сергея Ервандыча. Хотя… Нет-нет, но на ум приходит негуманная идейка, что может быть кое-кому и полезно розог всыпать, чтобы мысли привести в порядок…
-
Вечер еврейской поэзии... Обожаемый Игорь Иртеньев...
Кому-то эта фраза Покажется пошла, Но молодость как фаза Развития прошла. Беспечные подруги Давно минувших дней Уже не столь упруги, Чтоб не…
-
Вечер еврейской поэзии... Обожаемый Игорь Иртеньев...
Она лежала на кровати, Губу от страсти закусив, А я стоял над ней в халате, Ошеломительно красив. Она мою пыталась шею Руками жадными обнять, Ей…
-
Вечер еврейской поэзии... Обожаемый Игорь Иртеньев...
Ночь темна, как камера обскура, Дремлет населения душа У высоких берегов Амура И на диком бреге Иртыша. Наготу слета прикрыв рукою, Спишь и ты,…
-
Вечер еврейской поэзии... Обожаемый Игорь Иртеньев...
Кому-то эта фраза Покажется пошла, Но молодость как фаза Развития прошла. Беспечные подруги Давно минувших дней Уже не столь упруги, Чтоб не…
-
Вечер еврейской поэзии... Обожаемый Игорь Иртеньев...
Она лежала на кровати, Губу от страсти закусив, А я стоял над ней в халате, Ошеломительно красив. Она мою пыталась шею Руками жадными обнять, Ей…
-
Вечер еврейской поэзии... Обожаемый Игорь Иртеньев...
Ночь темна, как камера обскура, Дремлет населения душа У высоких берегов Амура И на диком бреге Иртыша. Наготу слета прикрыв рукою, Спишь и ты,…
Journal information