Нижегородский областной суд приговорил к пожизненному заключению Олега Белова, убившего летом 2015 года свою жену, шестерых детей и мать. Об этом в среду, 29 июня, сообщает РИА Новости.
А теперь вспомним, как всё начиналось. Ещё задолго до того ужасного убийства шестерых детей, их беременной матери и крайне пожилой матери убийцы...
Семья Олега Белова и Юлии Зайцевой проживала с детьми в обычной нижегородской многоэтажке. Белов был настоящим семейным тираном. Соседи всё происходящее в семье и видели, и слышали, и о многом догадывались... Ещё в 2011 году органы опеки пытались его лишить родительских прав за жестокое обращение с детьми, но супруга попросила не делать этого. Потом Белова и сама подавала заявление на лишение родительских прав мужа, неоднократно обращалась в полицию с жалобами, но... Напоминаю, всё происходило как минимум на протяжении четырёх лет до трагедии.
Координатор кризисного центра для женщин «Анна» Ирина Матвиенко:
Все дело в домашнем насилии. На него не обращают внимания, пока не произойдет очередная трагедия. Муж бил жену, соседи и социальные службы об этом знали, в полицию женщина обращалась, семья состояла на всевозможных учетах во всевозможных организациях. Но у нас нет закона о домашнем насилии, в России сейчас даже термина такого нет. Дела о домашнем насилии проходят по нескольким статьям УК — 115-й («Умышленное причинение легкого вреда здоровью»), 116-й («Побои»), редко — 117-й («Истязание»). И вот результат. Общество активно реагирует на подобные резонансные трагедии, но не знает, что у нас в таких вот «семейных ссорах» гибнет 14 тысяч женщин ежегодно. А пока нет закона, нет и официальной статистики, которую вело бы, например, МВД.
В данной ситуации женщина сама просила не лишать мужа родительских прав.
Это очень понятно, есть особенности поведения пострадавших. Женщина живет в состоянии бесконечной пытки, страха за жизнь детей, свою жизнь. Ей не так просто в одиночку пойти и наказать обидчика. Непросто разорвать эту цепь без помощи специалистов, без команды, которая будет работать именно с этой семьей. Мало того что женщины боятся своего обидчика, они боятся обращаться в государственные органы, в ту же полицию. Женщина и так в тяжелом состоянии, но ее могут еще и обвинить в том, что она не защитила детей. И таких случаев много. Женщина остается один на один с ситуацией, с опасным мужчиной.
А, теперь, давайте задумаемся вместе. У женщины шестеро детей. Не важно, что побудило её рожать столько. Как не важно и то, что побудило её выйти замуж за этого мужчину. Важно то, что она переживала, чего боялась и на что надеялась... Ну, переживания при побоях наносимых себе и детям понятны. Боялась, вероятно, остаться одной с кучей детей. Заодно боялась, как и мы все, вот этой нашей казёнщины в условиях непрописанной чёткости в законах. В условиях, когда всё необходимо решительно пробивать самой. Соответственно и надеялась, видимо, на то, что когда-нибудь муж изменится. Перебесится, Станет спокойнее.
И, вот теперь, не та ли эта ситуация, когда общество, государство просто обязаны вмешаться в происходящее? Ведь, согласитесь, будь статья 116 жёстче, как её собираются сделать, то уже никакие её примиренческие просьбы не возымели бы действия. Подонок, пока ещё не стал убийцей, был бы лишён родительских прав и осужден по определённой статье. С соответствующим воспитательным отпуском. Который, по крайней мере, на какое-то весьма продолжительное время вывел бы его из того угара безнаказанности, из садистского куража, в который его затягивало с каждым годом всё сильнее и сильнее, при полном попустительстве всего вокруг. И выйдя через сколько-то лет на свободу, зная, что по закону он всем этим людям абсолютно чужой человек, совсем не факт, что даже приблизился бы. Тем более, оставаясь поднадзорным после освобождения...
И где тут ювенальная юстиция?
Journal information