Амурская губ. В с. Ново-Воскресеновка Амурско-Зейского района нарсудья 1-го участка Ершов пьянствовал у спекулянтки и контрабандистки Карчемкиной. После попойки Карчемкина пьяная ездила верхом на нарсудье, об этом стало известно всей деревне".
Наверно, как венерические заболевания неотделимы от потаканий разнузданному инстинкту размножения, так и коррупция неотделима от власти. Но, как до сих пор люди не научились обходиться без власти, так и блуд, несмотря на свою поруганность, весьма помогает человечеству выправлять демографическое положение.
Апологеты Сталина и СССР сейчас утверждают, что в те благословенные времена с коррупцией было едва ли не покончено, а известные "хлопковые дела", лишь следствие брежневского застоя и хрущёвского троцкизма. Между тем, именно в СССР, буквально с первых дней его существования, несмотря на всю борьбу с ней, коррупция зацвела махровым цветом. Видимо, когда незабвенный Ф.Э.Дзержинский, как основное требование к чекистам оговаривал "чистые руки", прекрасно понимал, что имел ввиду.
Коррупция, о борьбе с которой так много говорили большевики, никуда не делась. Буквально в первые же дни после создания чрезвычайной комиссии Дзержинского выяснилось, что два ее следователя брали взятки за прекращение дел и освобождение арестованных. Что после этого можно было говорить об обычных, не облеченных высоким политическим доверием милиционерах, следователях и членах трибуналов? Например, в Петрограде член следственной комиссии ревтрибунала Алексеевский практически открыто вымогал взятки.
"Сторож у Барецкого, второго директора ресторана "Медведь",— сообщал в следственную комиссию Дзержинский,— подслушал разговор между Алексеевским и Барецким 19/XII-17 следующего содержания:
Алексеевский требовал у Барецкого 5 тысяч рублей за освобождение Леонарди (первого директора "Медведя"), арестованного за покупку поддельной печати".
Как водится, больше всего жалоб было на милицию, сотрудники которой вымогали взятки, продукты, самогон, "крышевали" подпольные притоны и бордели, а то и просто грабили мелких торговцев и зажиточных крестьян. Благо конфискации производились так часто, что вряд ли кто-нибудь мог отличить государственную выемку ценностей от частной. Не отставали от милиционеров и трибунальские следователи с чекистами, среди которых наблюдались массовые злоупотребления с арестами и освобождениями задержанных на протяжении всей гражданской войны. На общем фоне судьи смотрелись едва ли не ангелами. Но истина заключалась в том, что самые денежные клиенты до трибуналов просто не добирались. Их обирали еще во время задержания и следствия.
Коррупция среди судейской братии начиналась сразу же со вступлением в должность. Привыкшие кормиться от стола ещё со времён ненавистного царского режима судьи, секретари, приставы, адвокаты не долго мудрствую перенесли свои старорежимные привычки на благодатную советскую почву. Благо народ был привычен. Но, это старорежимные судьи со стряпчими. Откуда же эти навыки тут же появились у вчерашних пролетариев? У милиционеров, чекистов?...
Разумеется, с проблемой взяточничества неуклонно боролись.
Андрей Вышинский так описывал преступления судей:
"Следователи и народные судьи Сенин-Менакер, Кузьмин, Шаховнин, Михайлов, Копичко, Васильев, Елисеев, Демидов, Флоринский и Гладков вошли в связь с нэпманами и различными преступными элементами, заинтересованными в прекращении своих дел, находящихся в производстве этих судебных работников. Указанные выше следователи и судьи занимались систематическими попойками и кутежами. Во время этих попоек и кутежей, тут же на месте, судебными работниками, при участии тех же нэпманов, составлялись постановления о незаконном освобождении арестованных по разным делам лиц и достигалось соглашение о незаконном прекращении самих судебных дел..."
"Сорок два человека сидят здесь перед нами... Вот первая группа преступников — получатели взяток — 15 судебных работников, и среди них есть коммунисты. Вторая группа — посредники — 10 человек, и среди них есть тоже коммунисты. Получают "коммунисты", посредничают "коммунисты". Конечно, коммунисты в кавычках... на деле — маленькие, грязненькие, развратные обыватели".
Власти молодого Советского государства понимали, что на среднем и низовом уровне страна просто погружается в коррупцию.
[Spoiler (click to open)]В Москве считали, что самой эффективной мерой станет новая судебная реформа, которая позволит сделать судебную систему более стройной и управляемой. Но один из редких непьющих и принципиальных судей — председатель Владимирского губернского суда В. Кефалиди — писал в ЦК о том, что менять нужно не структуру, а кадры, причем почти поголовно:
"В органах юстиции можно встретить на ответственных должностях руководителями бывших волостных писарей и лиц, ранее работавших по писарской части в полиции, у земских начальников, в окружных судах и у мировых судей. Эти работники, по моему мнению, являются, безусловно, деклассированными, а если учесть, что они собой представляли до 1917 года на этой работе — а мы с Вами знаем их (это в отношении нечистоплотности),— то станет ясно, что пускать их на судебную работу не следовало бы. Все они пришли к нам в партию после 1917 года.
Имеет место до сих пор в органах юстиции протекционизм, дружество и, если грубо можно выразиться, собутыльничество; это последнее наносит чрезвычайный удар и партии, и соввласти.
До сих пор мы наблюдаем, как лица, выброшенные из органов юстиции одной губернии или области, направляются на ту же работу в другую губернию, в другую область; это ведет нас к быстрому разложению аппарата той местности, куда прибывает выброшенный.
Необходимо сейчас же начать строго пересматривать весь состав суда и прокуратуры и снять с работы руководящий состав суда и прокуратуры, ранее работавший при царском самодержавии волостными писарями, писарями полиции, окружных судов и т. д.".
В дополнение к этому Кефалиди предлагал вывести суды из-под контроля местных органов власти:
"Я считаю, что правительство наше сделало большой промах, недооценив работу органов юстиции и предоставив право (на основе положения о местных финансах) снабжения и зарплатой, и функциональными расходами местным органам власти. Этим оно окончательно поставило суд в зависимость от местной низовой советской власти. Мы имеем ряд моментов командования со стороны низового аппарата по конкретным делам и, наоборот, меньше политического наблюдения за работой суд. аппарата. Там, где судья крепкий, стойкий, там он вечно ведет борьбу за получение своевременной зарплаты, за получение своевременно сумм на функциональные расходы. Это опасное место, и его Центральный комитет партии должен будет во что бы то ни стало изжить".
В подтверждение своей правоты он писал:
"Я — работник суда в течение 10 лет, с первых дней его организации. Председательствуя в трибунале и суде, я достаточно изучил все его болячки. В губерниях Курской, Брянской, Орловской и ныне Владимирской, где я работал и работаю, гнойников не было, а это вот почему: стоит только председателю суда и прокурору взяться за выпивку — не надо даже систематического пьянства, как сейчас около него сгруппируются члены суда, пом. прокурора, несколько партийцев других организаций, и к ним сейчас же примкнет пара членов коллегии защитников, которым на руку это. Защита окружена нэпманской и антисоветской публикой, подготовит несколько проституток, а там вам — и розовый букет со всеми прелестями гнойника. Я в этой части являюсь трезвенником и, к стыду сказать, получал неоднократно упреки даже со стороны некоторых ответственных товарищей из Наркомюста, упрекавших меня в том, что я за рюмку водки выбрасываю из суда. Да, сознаюсь, и в будущем также буду делать, ибо я считаю, что судьи, которым вверены партией и властью миллионы людей, должны быть безусловно кристаллически-чистоплотными, трезвыми, иначе он судить других не имеет права".
Однако, по всей видимости, председатель Владимирского губсуда понимал, что его предложения вряд ли будут приняты, и потому просил перевести его из суда на другую работу.
"Если ЦК партии мне в этом откажет,— писал Кефалиди,— конечно, как дисциплинированный большевик я вынужден буду согласиться. Но заверяю Вас, что дорога от суда для меня ведет прямо в сумасшедший дом".
К концу 20-х годов решено было избавиться от старых кадров и набрать новых. Классово близких, политически верных, морально устойчивых.
[Spoiler (click to open)]В 1934 году ЦК принял директиву об улучшении кадров судейских работников, а к процессу очистки судов решили привлечь комиссию советского контроля. Ее глава Николай Антипов в сентябре 1935 года докладывал о результатах проделанной работы:
"Директива ЦК ВКП(б) от 10.VII — 34 г. о замене несоответствующих своему назначению судебных работников выполняется неудовлетворительно. По РСФСР, в порядке указанной директивы, по неполным данным, снято 12% народных судей, однако это обновление очень далеко от фактической потребности. Мероприятия органов юстиции по подготовке новых и повышению квалификации имеющихся кадров ни в какой мере не отвечают потребностям... Наркомюст РСФСР не знает даже, какое количество судей охвачено переподготовкой в порядке специального постановления Совнаркома от 5 марта 1935 г... Краевые и областные партийные организации очень мало занимались судебными кадрами, выделяли на эту работу политически слабых, второстепенных работников. В результате подбор судебных кадров, особенно народных судов, остается крайне неудовлетворительным; многие народные судьи политически и юридически совершенно безграмотны, а в подавляющем большинстве — малограмотны. При удовлетворительном социальном и партийном составе судей (в народных судах РСФСР — 91% и в краевых, областных и главн. судах — 95% — члены и кандидаты ВКП(б), совершенно неудовлетворительным является состав судей по их правовой подготовке: 48% народных судей по РСФСР не имеют никакой правовой подготовки, при этом свыше 41% не имеет практического стажа судейской работы".
Разочаровала комиссию советского контроля и политическая подкованность судей:
"Неудовлетворителен состав судей и по политической подготовке,— говорилось в докладе Антипова.— Проверкой установлено наличие среди них людей совершенно безграмотных... Народный судья Воронцово-Александровского района Лебедев не читает даже газет. Лебедев не знал о постановлении июньского Пленума ЦК ВКП(б) об уборочной кампании и хлебопоставках. К союзным республикам Лебедев относит "Карачай, Татарию, Азербайджан" и добавляет: "остальных не помню"... Лебедев, который должен судить за невыполнение госпоставок, считает, что в молокопоставках обязан участвовать каждый колхозный и единоличный двор, независимо от наличия коровы. Нарсудья Александровского района (Сев. Кавказ) Засыпкин также не читал постановления Пленума ЦК. Этот судья не знает закона о зернопоставках, о сельхозналоге, не имеет представления о новом уставе сельскохозяйственной артели... Нарсудья Зануда (Куйбышевский край) газет не читает, 23.VIII не знал о конгрессе Коминтерна... Судья Никитин (Куйбышевский край) не знает закона о борьбе со спекуляцией, утверждал, что закон об охране общественной собственности "касается также хулиганства"".
Но более всего проверяющие были поражены тем, какие приговоры выносят судьи подобного профессионального и интеллектуального уровня:
"Неграмотность народных судей приводит к тому, что до 40-60% вынесенных ими и обжалованных приговоров отменяется и заменяется вышестоящими судами. По РСФСР в целом оставлено в силе без изменения только 61% обжалованных приговоров нарсудов. Многие приговоры настолько возмутительны по содержанию, что трудно сказать, являются ли они результатом неграмотности и политического недомыслия судей, или сознательным созданием материалов для антисоветской агитации. Несколько фактов:
Народный суд Пропойского района (БССР), рассматривая дело по обвинению председателя колхоза в халатном отношении к своим обязанностям, записал в приговоре: "В организовавшемся в 1930 году колхозе им. Егорова, вследствие малого количества хозяйств в колхозе и незаинтересованности населения в колхозном строительстве, нежелания совместной колхозной жизни, был целый ряд недостатков и злоупотреблений, направленных на развал колхоза".
Лунинский нарсуд (Куйбышевский край) по делу об алиментах вынес именем РСФСР такое решение: "Принимая во внимание, что Вахтина, имея 40 лет, незамужняя и крайне непригодной личности для полового сношения с тов. Цаплиным... Вахтиной и Цаплину в признании отцовства отказать".
Водотранспортный суд Камского бассейна (Свердловск, судья Басаргин) осудил капитана Ростовщикова за разложение команды, хищения и виновность в авариях — к 3-м годам лишения свободы, но дополнил приговор словами: "Учитывая, что Ростовщиков, в силу слабости и склонности к пьянству и в силу привычки напиваться во всякое время по своему жизненному укладу, в порядке ст. 53 Уголовного Кодекса лишение свободы заменить условным осуждением". Этот же судья, разбирая дело по обвинению Балогурова и др., признал их виновными в авариях и приговорил к исправительным работам, но на этот раз сделал скидку на трезвость: "Принимая во внимание, что аварии совершены в трезвом виде"".
Каково же было удивление комиссии советского контроля, когда выяснилось, что вновь набранные, классово близкие, при всей своей безграмотности оказались в не меньшей степени склонны ко взяткам и поборам.
[Spoiler (click to open)]"Отдельные звенья судебного аппарата оказались засоренными преступными элементами. Приводим несколько примеров из многочисленных фактов.
В Куйбышевском крае в течение года из 117 нарсудей 27 судей (или 23%) сняты с работы за разные злоупотребления, причем 14 нарсудей отданы под суд. Как показала проверка, судебный аппарат Куйбышевского края и сейчас засорен элементами, дискредитирующими советский суд.
Нарсудья Порозов (Челябинская обл.), будучи судьей в Уфалейском районе, присваивал себе вещественные доказательства, делал приписки в приговорах и т. п., снова работает в другом районе.
Нарсудья Миньярского р-на (Челябинская обл.) Денисов систематически пьянствовал, занимался взяточничеством, присваивал вещественные доказательства, уничтожил уголовное дело и т. д.".
Как отмечалось в докладе Антипова, для пресечения судейского взяточничества и прочих безобразий не делалось практически ничего:
"Краевые суды в большинстве случаев знают о фактах засоренности аппарата и совершенных судьями преступлениях, но относятся к ним примиренчески. Например:
Нарсудье Фролову, имеющему 10 взысканий, крайсудом дана 20 февраля 35 г. такая характеристика: "Фролов по отдельным делам допускает ряд ошибок или в сторону перегибов, или в сторону недогибов. Судья средний. Надлежит оставлению". Через месяц после этой "аттестации" выяснилось разложение Фролова, связь его с чуждым элементом и ряд совершенных им, будучи судьей, преступлений. Фролов предан суду".
Вообще, надо заметить, что кампании по чистке судебной системы проводились не единожды. Вот только результаты мало чем отличались друг от друга. Дело в том, что пережившие предыдущие чистки поднимались наверх и занимали более влиятельные места, перетягивая с собой и членов своей команды... Вот пример чистки уже в Верховном Суде СССР в 1949 году:
[Spoiler (click to open)]Факты взяточничества, злоупотреблений, незаконного освобождения от наказания лиц, осужденных за разные преступления, вскрыты и в Верховном суде СССР. Бывший заместитель председателя Верховного суда СССР по общим вопросам Солодилов получал взятки от адвоката Радчик, арестованной по этому делу. От нее по судебным делам Островской, Таранова, Кузнецова и др. Солодилов получил в виде взяток 22 000 рублей. Радчик занималась незаконной адвокатской практикой, последнее время нелегально, без прописки проживая в Москве. При обысках у нее обнаружено свыше 300 000 рублей. Признав преступления, совершенные ею, Радчик на следствии сказала:
"Преступления совершались мною совместно с заместителем председателя Верховного суда СССР Солодиловым... Получая деньги, он давал благоприятные направления для осужденных по тем делам, с которыми я как адвокат обращалась к нему".
В своей преступной деятельности Солодилов, помимо Радчик, был также связан со старшим консультантом Верховного суда СССР Сафроновой, арестованной Прокуратурой СССР. На квартире Сафроновой Солодилов вступил в половую связь с некоей обратившейся к нему на приеме с жалобой Ремизовой, состоящей под судом за мошенничество, с торговым работником Шашиной, имевшей судебное гражданское дело, и целым рядом других женщин. Сафронова по этому вопросу показала:
"Солодилов, будучи знаком с моим мужем, во время болезни мужа и после его смерти избрал мою квартиру для встреч со многими женщинами. Из сотрудниц Верховного суда СССР он встречался у меня с Шаминой (так в документе.— "Власть"), Денисовой. Кроме того, Солодилов встречался с некоторыми женщинами, которых я не знаю, но помню следующие имена: Берта, Зина, Катя. Разных женщин бывало с ним человек 15, не меньше".
Помимо Радчик и Сафроновой Солодилов был связан в своей преступной деятельности с бывшим сотрудником АФУ Верхсуда СССР Володарчик, в прошлом дважды судившимся. Володарчик занимался добыванием разных материалов для строительства дачи Солодилова, причем получал эти материалы без нарядов, а иногда и бесплатно через работников хозяйственных организаций, дела на которых проходили в Верховном суде СССР. В связи с настоящим делом последовало отстранение Солодилова от должности, после чего он, поняв неизбежность полного разоблачения совершенных им преступлений, застрелился у себя на квартире.
Помимо Солодилова и Сафроновой вскрыта преступная деятельность и других работников Верховного суда СССР, также арестованных по этому делу,— начальника отдела судебного надзора Уманской, помощника председателя Верховного суда СССР полковника Кудрявцева, старшего референта Ивановской и референта Шапошникова.
Член Верховного суда СССР Чурсина, выдвинутая на эту работу из Мосгорсуда, осуществляла и в новой должности свою преступную деятельность, будучи связана в получении взяток с Сафроновой и Уманской, а также продолжая преступную связь с рядом членов Московского горсуда и народных судей разных районов города Москвы...
Расследование по делу группы работников Верховного суда СССР продолжается. Всего по делу арестовано около 40 человек".
Итогом дела стало решение Политбюро "О порядке рассмотрения дел разоблаченных нескольких организованных групп взяточников, орудовавших в Верховном Суде СССР, Верховном Суде РСФСР, Московском городском суде и в ряде народных судов города Москвы", имевшее высший гриф секретности — "Особая папка" и принятое 9 мая 1949 года. В нем предписывалось создать для рассмотрения дел три особых присутствия Верховного суда СССР и провести рассмотрение "без участия сторон, в закрытом порядке". Результаты процессов засекретили не менее тщательно.
Надо заметить, партия и сама немало внесла в разгул коррупции. Чего стоит одно это:
Причём, надо заметить, когда речь шла о политических делах, с этим особо никто не заморачивался. Маршал Тухачевский был арестован без санкции прокурора, а санкция на арест кандидата в члены Политбюро наркома земледелия Эйхе была оформлена задним числом через несколько месяцев после ареста.
Впоследствии Н.С.Хрущёв данное положение отменил:
Казалось бы, органам все карты в руки. Политических дел от них уже никто не требует особо. ГУЛАГ предан забвению. Борись и побеждай коррупцию. Но наш управленец, наш чиновник, впитавший многовековую традицию кормиться от стола, не был бы нашим, если бы не нашёл выход. Во-первых, свалили самого Хрущёва, как троцкиста. (Я из-за него постоянно путаюсь в определении этого явления). Во-вторых, советским людям объяснили, что коррупция, это неотъемлемый признак загнивающего капитализма, с социализмом ничего общего не имеющий. Во всяком случае в стране победившего социализма этого позорного явления просто не может быть. А то, что где-то и случается, так это частные явления, пережитки, да и не коррупция вовсе, а так, алчность, взяточничество... И в-третьих, объявили яростную борьбу с анонимами и, соответственно, анонимками. А стучать на сослуживцев, подписываясь своим именем, как-то уже стало ссыкотно. Тем более, что все жалобы, как правило, спускались вниз, обратно. Зачастую к тем, на кого стучали. Борьба велась, кто помнит, на всех уровнях и во всех газетах, партийных и комсомольских ячейках. Ровно до тех благословенных пор, когда людям стало просто похуй.
— Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы - накрылась премия в квартал!
Кто мне писал на службу жалобы? Не ты?! Да я же их читал!(с)
И примерно к середине 70-х, коррупция расцвела таким махровым цветом, что только в путь. Про магазины "Елисеевский", "Океан", Тельмана с Гдляном с их "хлопковыми делами" в начале 80-х люди узнали уже тогда, когда замалчивать это было просто невозможно.
Более подробно по теме тут, тут и тут
Вывод: Лет за 10 до развала СССР всё больше и больше советских людей стали задумываться над таким несправедливым советским явлением, как "уравниловка". Вернее, над давно заявленным, но не менее давно забытым социалистическим лозунгом "От каждого по способности, каждому по труду". Врачи, учителя, ИТР всё чаще начинали задаваться простым вопросом, как так получается, что двоечник-оболдуй, с трудом дотянувший до окончания восьмого класса, поступивший в ПТУ на какого-нибудь бетонщика, впоследствии зарабатывает раза в два больше, чем этот выпускник ВУЗа, успешно закончивший школу и в течение нескольких лет зарабатывавший гастрит на постных макаронах под зубрёжку сопромата, или грыжу на ночных подработках грузчиком, во время свободное от зубрёжки того сопромата?... Это уже витало в воздухе... Особенно, после брежневского "Экономика должна быть экономной"... Появились такие понятия, как себестоимость продукции, экономическая целесообразность, хозяйственный расчёт. Советская номенклатура стала задумываться над тем, что если слегка подправить законы, можно за очень многое не сидеть... И вот первая ласточка:
В апреле 1983 года Т. И. Заславская подготовила доклад «О совершенствовании социалистических производственных отношений и задачах экономической социологии», который сразу вызвал отторжение цензурой. Печатать его открыто запретили, но директор института академик А. Г. Аганбегян решился под свою ответственность разослать этот доклад под грифом «для служебного пользования» в 10 ведущих академических институтов, а затем распечатать его в 100 экземплярах. Конференцией, собравшей ведущих экономистов и социологов, доклад был оценен как принципиальный прорыв в науке, вызвал бурные и интересные прения. В связи с недостаточным тиражом (100 экземпляров) некоторые участники даже переписывали его от руки. Вскоре как все номерные экземпляры, так и подготовительные материалы автора, были изъяты КГБ. Тем не менее, уже в августе доклад, попавший США и ФРГ без обложки, был опубликован под названием «Новосибирский манифест». Запад воспринял его как первую ласточку, возвещавшую о начинавшейся в СССР «весне» и стал передавать на СССР его текст по своим радиостанциям. В России же этот документ был опубликован только в начале 1990-х.
Уже в конце 80-х зазвучало, что руководители предприятий должны быть привязаны к результатам своей управленческой деятельности. Возобновили тему о независимости судов от местных хозяйственных и партийных органов. Прошедшая череда августейших похорон и приход к власти Горбачёва будили воображение. Общество бурлило...
Слава Богу, сейчас многое позади. А то, что время от времени сажают коррупционеров, невзирая на ранги и не по политическим мотивам, внушает надежду, что со временем с этим позорным явлением нам удастся расстаться, наконец. И, как мне думается, наличие либо отсутствие в обществе коррупции зависит не столько от политической формации, сколько от состояния общества. От того, кем, чем и в какой степени люди себя в нём ощущают. Винтиками, гайками, шестернями, мячиками или гражданами... А быть гражданами -- очень большой труд. Лет тридцать назад это было очевидно далеко не для всех...
Journal information